Это ужасно тяжелая работа — ничего не делать. © Оскар Уайльд
Вспоминая пятницу, прошедшую на спор на непривычных каблуках, Хэл протянула продавщице деньги за первые в её жизни трусы в горошек и с рюшечками, и в задумчивости пошла дальше по рядам рынка.
- Вообще одевичиваюсь. Ещё бы краску для волос готишненькую, косметики, да коротенькую такую юбку в шотландскую клетку… а те сапоги можно и у сестры потырить.
- И корсет, корсет! – встрепенулся Стэн.
- И сиськи… - пробурчал в сторону Рэй.
- И мозгов, - ещё тише пробормотал Хатсо.
- Вообще одевичиваюсь. Ещё бы краску для волос готишненькую, косметики, да коротенькую такую юбку в шотландскую клетку… а те сапоги можно и у сестры потырить.
- И корсет, корсет! – встрепенулся Стэн.
- И сиськи… - пробурчал в сторону Рэй.
- И мозгов, - ещё тише пробормотал Хатсо.